История развития банковской системы России

Источник: Барковский Н.Д. Мемуары банкира,1930-1990.– М.: Финансы и статистика, 1998

Перед тем как двинуться дальше, следует сделать два замечания. Во-пер­вых, все годы переходного периода российская банковская система отли­чается специфической (перекошен­ной) структурой: рядом с большим числом средних и мелких банков (са­мые крупные не тянут даже на средние в европейском измерении) выделяет­ся один гигант – Сбербанк, который благодаря постоянной поддержке ЦБ, несмотря ни на что, никогда не терял в чувствительных для себя масштабах доверие своих вкладчиков. Соотноше­ние по активам таково: активы Сбер­банка никогда не составляли менее 25% всех активов банковской системы, а по вкладам – 70-80%.

Во-вторых, в 1992 – 1998 гг. до авгу­стовского кризиса банковская система прошла два этапа: первый – развитие в условиях высокой инфляции; второй – развитие в условиях финансовой ста­билизации. Соответственно она пере­несла два шока: один – инфляцион­ный, второй – стабилизационный.

И вот что удивительно: начав прак­тически с нуля (в 1992 г. капитализа­ция банковской системы упала в де­сятки раз, персонал был не готов к работе в новых условиях), на фоне глу­бокого кризиса экономики банковс­кая система быстро развивалась и про­цветала. До 1998 г. она представляла собой один из самых преуспевающих секторов экономики. И только третий шок, кризис 1998 г., подорвал ее силы и вверг в состояние глубокой депрес­сии. Наша задача состоит в том, чтобы объяснить этот парадокс обогащения при общем обнищании.

Отметим, что все это время бан­ковская система подвергалась неблагоп­риятным воздействиям, приводящим к сжатию ее участия в функциониро­вании и развитии экономики.

1. В ходе либерализации при высо­кой инфляции произошло обесцене­ние активов и капитала. Достаточно вспомнить утрату сбережений вклад­чиков Сбербанка в эти годы, которая была одновременно и обесценением депозитов банка, сокращением кредит­ных ресурсов.

В 1995 г., когда число банков дос­тигло максимума, их активы в реаль­ном выражении (по дефлятору ВВП) составляли примерно 20% от показа­теля конца 1992 г., достигнув миниму­ма за переходный период.

2. В 1992—1995 гг. шел активный про­цесс демонетизации экономики. Рос­ли неплатежи, бартер, взаимозачеты, в расчетах росла роль наличных денег. Предприятия не могли получить кре­дит в силу его дороговизны, а без кре­дита банки теряли большую часть сво­ей привлекательности. В то же время они подставляли своих клиентов под конт­роль государства. Поэтому доля хозяй­ства и ВВП, обслуживаемая банками, существенно сократилась.

3. Хотя российские банки начинали в весьма либеральных условиях и мог­ли рисковать как хотели, все же уро­вень рисков был столь высок, что им приходилось формировать значитель­ные резервы, отвлекая ресурсы от до­ходных вложений. Доля резервов в ак­тивах составляла в России в 1993 г. 13,2% против 5,82% в Корее (1992 г.), 2,7% в Германии, 2,17% в США и 1,02% в Япо­нии. Правда, в период высокой инфля­ции в других странах этот показатель был еще выше, чем в России: в Аргентине в 1985 г. – 19,58%, в Чили в 1975 г. – 39, в Израиле в 1984 г. – 18,5%.

4. Отставание процентных ставок от роста цен, особенно в начальный пе­риод, когда цены росли быстрей инф­ляционных ожиданий. Старые банки, привязанные к своей клиентуре еще с плановых времен, когда в обиходе были ставки 2–3%, не могли решить­ся сразу поднять ставки по кредитам до реально положительных значений, тем более что ЦБ при темпах месячной инфляции до 12—15% долго держал ставку рефинансирования на уровне 20% годовых.